ЛОГИКА И КРАСОТА КОРРЕКЦИИ УГРОЗЫ

Марьян Ковачевич в сотрудничестве с Давидом Широм и Валерием Шаньшиным

Часть III

В отличие от областей тематики, опирающихся на устоявшиеся общепринятые теоретические основы, коррекция игры во многом остаётся открытой для свободной интерпретации. Даже к базовой концепции произвольного хода композиторы продолжают относиться по-разному. Некоторые считают необходимым присутствие не менее двух доступных полей у тематической фигуры, обеспечивающих «произвольность» её хода. Для других единственное доступное поле – лучшая демонстрация коррекции хода «первой степени»! Вспоминаю каверзный случай исключения задачи из конкурса по причине неоднозначности безразличного вступительного хода – судья признал такую фазу дуалистичной.

Публикация данной серии статей о коррекции угрозы (ТС) на двух языках (английская версия одновременно появляется в британском журнале «The Problemist») имела начальную амбициозную цель – приблизить мнения для создания единой теории ТС. Вскоре после начала совместной работы трём композиторам из разных стран вместо достижения идеала пришлось довольствоваться незапланированной целью: попытаться понять друг друга и объяснить различие взглядов. Надеемся, что этот эксперимент принесёт реальную пользу. Со своей стороны мне хотелось бы передать личные чувства связанные как с тематикой коррекции игры, так и с нашим необыкновенным сотрудничеством.

С размышлениями о ТС впервые «столкнулся» в 1977 году во время работы над темой двухходового раздела матча СССР – Югославия. Англичанин Барри Барнс в роли судьи предложил идею, которая теперь носит его имя и выражается формулой: 1.X? – 2.A, B#; 1.Y!? – 2.A#; 1.Z! – 2.B#.

Советская команда, как и ожидалось, с большой разницей очков выиграла оба раздела матча, но почётное место в двухходовом заняла наша команда, благодаря Милану Велимировичу и его задаче №30 (порядок нумерации примеров сохраняется).

№ 30. 1.Se~? – 2.Qe5, Qe6#. 1...Be4 2.Qc4#, 1...Re1 2.S:b6#, 1...Bf1!; 1.Sd3!? – 2.Qe5# (2.Qe6?), 1...Re1 2.Sb4# (1...Q:f4 2.S:f4#), 1...Be4!; 1.Sc4! – 2.Qe6# (2.Qe5?), 1...Be4 2.Se3#, 1...Re1 2.S4:b6# (1...Qh6 2.Q:g2#).

По мнению судьи, эта работа более других соответствовала его ожиданиям в плане творческого отношения к тематическому заданию. Можно сказать, что здесь логика белой коррекции третьей степени (TWC) постепенно усиливает парадокс редукции (уменьшения) и сепарации (разделения) угроз от произвольного вступительного хода – к решающему. Элегантный механизм одновременного перекрытия линий в результате предотвращения связывания ферзя автор в свойственной ему манере развил гармоничной переменой игры.

И в других высоко отмеченных двухходовках матча доминировал объединяющий фазы мотив вступительной игры одной белой фигуры. В № 31 происходит сепарация трёх первичных угроз. В решающей фазе задачи оба мата «потерянных» угроз появляются в вариантах, и внимательный читатель уже различает знакомый шаблон сочетания коррекции игры с переменой по-Ханнелиусу, встретившийся в предыдущих частях нашей статьи во многих примерах с коррекцией угрозы третьей степени (ТТС). Логика ТС здесь очень близка к третьей степени: отсутствует лишь строгая последовательность введения-выведения угроз.

№ 31. 1.Se~? – 2.Qe5, Qd4, Qg4#, 1...Qa1!; 1.Sg4!? – 2.Qe5# (2.Qd4?, Qg4?), 1...Qa1 2.S:f2#, 1...Bg3!; 1.S:d3!? – 2.Qd4# (2.Qe5?, Qg4?), 1...Qa1 2.S:f2#, 1...B:e3!; 1.S:f3! – 2.Qg4# (2.Qd4?, Qe5?), 1...B:e3 2.Qe5# (2.Qd4?), 1...Bg3 2.Qd4# (2.Qe5?), 1...Qa1 2.S:d2#.

Воспоминания о матче СССР – Югославия объясняют моё удивление тому, как в дальнейшем развивалась тема Барнса. Путь «оживления» формального шаблона объединением фаз игрой одной белой фигуры, показанный самим его автором и победителями исторически значимого соревнования не оказался предвестником будущего. С тех пор накопились сотни задач, где не менее двух фаз искусственно дополнены ложным следом лишь для выполнения формулы сепарации угроз. Одной из причин такой банализации явился переход композиции на описание тем безличными буквенными символами.

Во многих современных двухходовках решающая фаза находится легче ложных следов, в особенности, когда они не причастны к общему механизму. Форма ТС своего рода вызов композитору: логически связать фазы с разными угрозами очевидно труднее, но это позволит достичь необходимые гармонию и единство содержания задачи. С такими размышлениями я приступил к реализации в № 32 одной из сложных форм темы Домбровскиса.

№ 32. 1.Sc~(Sa2)? – 2.Re1#, 1...B:d4 2.Qf5#, 1...f3!; 1.Sb3!? – 2.Q:c6# (2.Re1?), 1...f3 2.Qf5#, 1...B:d4!; 1.Sd3! – 2.Sf2# (2.Re1?), 1...f3 2.Re1#, 1...B:d4 2.Q:c6#.

Позднее, в некоторых журналах при публикации был добавлен «тематический» ложный след 1.Se2? – 2.Q:c6, Qf5#, 1...R:c5!, который являлся для автора задачи лишь опасной «побочкой». К сожалению, предложенный мною путь сочетания ТС и парадоксальных идей перемены функции ходов не нашел отклика у коллег-единомышленников, даже после формулирования ТТС в 2004 году. Лишь совместная работа над данной статьёй способствовала дальнейшему развитию такой комбинации, но об этом чуть позже...

Возвращаясь к теме Барнса, следует отметить, что композиторы сравнительно быстро совместили её с темой Ле Гранд, однако длительное время, не стремясь при этом объединять содержание игрой в духе ТС. Одним из пионеров здесь стал француз Филипп Робер, опубликовавший несколько таких работ в 1996 году. Одна из них – на диаграмме № 33.

No 33. 1.Sd~? – 2.Q:a1, Qd3#, 1...S:e4!; 1.Sb4!? – 2.Qd3# (2.Q:a1?), 1...B:c4 2.Q:a1#, 1...S:e4 2.Sc2#, 1...Sf4!; 1.S:e5! – 2.Q:a1# (2.Qd3?), 1...B:c4 2.Qd3#, 1...S:e4 2.Sf3# (1...K:e5 2.Qd6#, 1...R:c4 2.Qc5#).

Сложное и стройное сочетание логик коррекций с полным набором антидуалей угроз по-Сушкову можно сравнить с замыслом двухходовки № 31: белые в духе WC устраняют атакующую недостаточность произвольного вступительного хода (обеспечив ответ на 1...S:e4) и в то же время в духе ТС моделируют двойную угрозу. Вновь вступительная игра одной белой фигуры явилась доминирующей рамкой в конструкции фаз. Кажется, здесь нет «главной» темы: все тематические ингредиенты, объединившись, производят сильное впечатление!

Только во время сотрудничества над данной статьёй с Валерием Шаньшиным мне стало ясно, что понятие «коррекция угрозы» в советской литературе имело несколько иное значение: подразумевалось сочетание коррекции угрозы с выбором первого хода не обязательно одной фигуры. Может быть, такая двойственность образовалась в результате ошибочного перевода западной концепции ТС в процессе её «миграции» на Восток. Возможно по той же причине логика коррекции угрозы не вызвала большого интереса у композиторов СССР.

Кроме фактора объединения содержания в задаче, ТС привлекает своей связью с постулатами Логической школы композиции. Возвращение матующего хода угрозы ложного следа в вариант решения напоминает проведение главного плана в логических трёхходовках и многоходовках, а решающая угроза имеет роль аналогичного предварительного плана. Парадокс в том, что отложенная реализация главного плана не возможна без активной помощи чёрных!

В сущности, построение игры по-Домбровскису либо по-Ханнелиусу выявляет те же сходства, но коррекция угрозы придаёт перемене плана нужную глубину, а выбор первого хода одной фигурой – подчёркивает это. Мне кажется, близость ТС к Логической школе (как и единство содержания задачи) усилится введением тематической чёрной коррекции (ВС), как это сделано в № 34.

No 34. 1.Sf~? – 2.Qh4#, 1...Be5 2.R:e5#, 1...g2!; 1.Sg2!? – 2.Sd2# (2.Qh4?), 1...R:e3 2.Qh4#, 1...Bc3!; 1.Sd5! – 2.S:f6# (2.Qh4?, Sd2?), 1...Bf~ 2.Qh4#, 1...Be5 2.Sd2#.

Редкая и сейчас комбинация ТТС (в её полной форме!) и ВС появилась во время упомянутых в первой части нашей статьи исследованиях ТС британскими композиторами и нарастающей популярности статьи Кристофера Ривса (2004 г.).

Команда нашей страны, участвуя в присуждении двухходового раздела 8-го WCCT, выставила № 34 высокую оценку – 3,5 балла, тогда как команды-судьи из восточных стран оценили этот замысел на удивление скромно. Надо полагать, сказалось всё ещё слабое распространение ТС на Востоке, чему способствовали и языковые барьеры.

Этот вывод подтвердился на следующем WCCT. На первое место с оценкой 4 балла наша команда поставила № 35 – единственную двухходовку, где все фазы с разнообразной переменой игры объединены вступительными ходами одной фигуры и тематическими матами на одном поле. Две центральные фазы с нетипичным вскрытием чёрных линий заканчиваются отложенной реализацией матов потерянных угроз. Вновь удивили низкие оценки командами других стран представленной в этой задаче логической концепции (удвоение ТС), что говорит о разном подходе к важности единения фаз.

No 35. 1.Qd2? – 2.Re5#, 1...R:f4 2.Q:f4#, 1...e5(:f6) 2.Sd6#, 1...Qa5(e1) 2.S:d4#, 1...Re3!; 1.Q:d4!? – 2.Re5# (2.Qe5?), 1...Re3 2.S:e3#, 1...Qe1 2.Qe5#, 1...Q:d4 2.S:d4#, 1...Qa5!; 1.Qb8? – 2.Qe5# (2.Re5?), 1...Sc7!; 1.Qd6? – 2.Qe5# (2.Re5?), 1...e:f6 2.Q:f6#, 1...e:d6 2.S:d6#, 1...e5!; 1.Q:e7! – 2.Sd6# (2.Qe5?), 1...R:f4 2.Re5#, 1...Rd8(:c8) 2.Qe5# (1...R:e7+ 2.S:e7#).

По мере накопления «опыта» несогласия с оценками, в последнее десятилетие всё больше стал обращать внимание на судейские комментарии, касающиеся тематики из области коррекции игры. Оказалось, многие судьи в своих отчётах не упоминали сложные формы коррекции высшей степени. Показателен случай с трёхходовкой № 36.

No 36. 1.Ra5! – 2.R:a4+ Sb4 3.R:b4#, 1...B~ 2.Qc2+ Kb4 3.R:a4# и 2...K:d4 3.Sf5#, 1...Bc6!? 2.Sc8 ~ 3.Sb6# и 2...Rb1 3.Be2#, 1...Be6!!? 2.S:e8 ~ 3.Sd6# и 2...Sc5 3.R:c5#, 1...Be4!!!? 2.Be6+ Bd5 3.B:d5#.

Интересующихся трёхходовками с коррекцией четвёртой степени (QBC) в игре одной чёрной фигуры (что в двухходовке не представляется возможным), не может не восхитить лёгкость и чёткость её реализации в этой задаче! Рассмотрим систему аккумулирования ослаблений в ходах чёрного слона:
- произвольное освобождение поля d5 вскрывает линию а5-е5;
- 1...Сс6 устраняет первоначальное ослабление (атака поля а4), но добавляет новое – перекрытие траектории защиты ладьёй е1-е6-b6;
- 1...Се6 одновременно повторяет и исправляет эти ослабления (атака полей f5 и с8), добавляя новое препятствие на ладейной траектории е1-е6-d6;
- наконец, 1...Се4 аккумулирует три ослабления, нейтрализует их, но перекрывает линию е1-е6, допуская заключительный удар белого слона.
Последние три ослабления систематически сокращают простор действия чёрной ладье.

Проблема не в том – понравилась или нет задача опытному судье конкурса, а в том – видел ли он все игровые элементы авторской идеи? Я уверен, что он просто не заметил чёрную коррекцию четвёртой степени и рассматривал варианты как коррекцию одинакового уровня – второй степени. Об этом свидетельствует судейский комментарий к задаче: «Чёрная коррекция в игре слоном».

Анализ списка композиторов, занимавшихся коррекцией игры четвёртой степени (как и другими её сложными формами) показывает, что на Востоке было мало интереса к данной области тематики. Приведённые здесь примеры различного отношения к коррекции игры стали для меня мотивацией в попытке привлечь композиторов разных стран к участию в нашей заочной дискуссии.

Имея «под руками» пример № 36, можно подчеркнуть существенную разницу в области коррекций высшей степени между WC и BC с одной стороны и ТС с другой. Если сравнить WC № 30 с ВС № 36, увидим, что в обоих случаях аккумулируются ослабления в игре тематической фигуры: в первой задаче повторяется перекрытие вступительным ходом линии е2-с4, во второй – перекрытие линий действия Rе1. Напротив, в ТТС двухходовки №34 атакующей стороной аккумулируются тактические моменты усиления: вскрытие линии h4-e4 и контроль поля е3. Возможно, поэтому композиторам было не просто согласиться с непривычной логикой ТТС. Кстати, № 30 демонстрирует ещё одну тонкость в подходе к WC: кроме одновременного аккумулирования идентичных ослаблений (перекрытие линии е2-с4) имеется аккумулирование идентичных усилений (перекрытие линии f1-a6), чем, увы, мало кто занимался.

Хотелось бы поднять и следующий вопрос: чем является коррекция игры – формой или содержанием задачи? Мне кажется, что до уровня содержания могут подняться коррекции высших степеней, а также циклические и другие усложнённые формы ТС. Этим можно объяснить неуклонно усиливающийся интерес к ТТС. Однако имеется большой творческий простор и в поиске других сложных комбинаций на фоне ТС. Например, тройная ТС в № 37 привела к парадоксальной игровой ситуации: все ТС-фазы объединяются освобождением поля f3 и сопровождаются переменой матов.

No 37. 1.B6~(Bh1)? – 2.Kc6#, 1...Se7!; 1.Be8!? – 2.Bh5# (2.Kc6?), 1...f:g1~ 2.Kc6# (1...Kf3 2.Bh5#), 1...Sh6!; 1.Sb~? – 2.Kb4#, 1...Sc2!; 1.Sd5!? – 2.Sf4# (2.Kb4?), 1...f:g1~ 2.Kb4# (1...Kf3 2.Sf4#), 1...Bc7!; 1.Sc~? – 2.Kc5#, 1...Sb3!; 1.Se4! – 2.R:f2# (2.Kc5?), 1...f:g1~ 2.Kc5# (1...Kf3 2.R:f2#).

Особенностью нашей совместной работы над статьёй является возможность взаимного обогащения более или менее разных подходов к рассматриваемой идейной сфере. Процесс сотрудничества зашёл далеко за её границы. Мне самому повезло узнать много нового, начиная с примеров-первоисточников ТС, на которые нам указал Виланд Брух из Германии. Картина расширилась, факты стали уточняться. Экскурсия в прошлое открыла перед нами незнакомые примеры. Без помощи компьютерных баз, в полёте интуиции и любви к нашему наследию, Дейвид Шайр не раз удивил своими находками. По-моему, он смог доказать, что многие установки современной концепции ТС интуитивно найдены нашими предшественниками.

Сложные разработки ТС, кажется, никогда не пользовались особой популярностью, но они продолжали интриговать креативных мастеров двухходовки. Тут следует показать ещё одно недавнее открытие Дейвида – задачу № 38, являющуюся частичным предшественником нашей с ним совместной работы с Кристофером Ривс (№ 20 в предыдущей части статьи). Датский маэстро использовал ход пешек вместо произвольного вступления 1.Sd5~? и, что совсем неожиданно, вместо решающего хода коня, добившись многократного изменения защит, ведущих к тематическому финалу 2.Sd3#, который является угрозой в начале ложной игры. При желании здесь можно обнаружить и чередование защит-опровержений, и эффект Домбровскиса, связывающий иллюзорную и решающую фазы. И это всё сделано 60 лет назад!

No 38. 1...B:d5 2.Sd3#, 1...Q(S):d6 2.Qf6#; 1.e4? – 2.Sd3#, 1...b2 2.Bd4#, 1...f:e4 2.Qf4#, 1...Sc5!; 1.Se3!? – 2.Q:f5# (2.Sd3?), 1...Bd4 2.Sd3#, 1...S:d6!; 1.Se7!? – 2.Q:f5# (2.Sd3?), 1...S:d6 2.Sd3#, 1...Bd4!; 1.e7! – 2.Qf6# (2.Sd3?), 1...Q:d6 2.Sd3#, 1...f4+ 2.Q:f4# (1...K:d6 2.e8Q#).

Дейвид нашёл ещё много интуитивно-вдохновенных работ прошлых лет. Надеюсь, он будет иметь возможность продемонстрировать некоторые из них в ближайшее время.

Валерий является инициатором и двигателем нашей совместной работы. С огромной энергией, в пике творческого подъёма, он обратился к перспективам ТС и ТТС: разработал пути их развития и показал это своими оригинальными задачами. С особым удовольствием заканчиваю данный раздел статьи примером № 39 – ярким достижением в области ТТС, предсказанным в комментариях к № 32. Пользуясь артистической свободой в интерпретации произвольного вступительного хода, автор не только пришёл к трудной для реализации комбинации ТТС с темой Домбровскиса, но и оживил игру в фазах циклическим чередованием псевдо-Ле Гранд. А какова насыщенность тактическими моментами решающего хода!

No 39. 1.Bh8? – 2.Rd4#, 1...f4 2.Qd3#, 1...e5!; 1.Be5!? – 2.Qd3# (2.Rd4?), 1...B:b4 2.Qf4#, 1...Qf3!; 1.Be3! – 2.Qf4# (2.Rd4?, Qd3?), 1...e5 2.Rd4#, 1...Qf3 2.Qd3# (1...B:b7 2.Q:f5#, 1...B:e3 2.Sc3#, 1...Se2(h3) 2.Q:h1#).

Сам факт, что судья крупного конкурса по достоинству оценил всё содержание этого произведения, безусловно, будет способствовать популяризации ТС и ТТС в будущем!

Надеемся, ничто не воспрепятствует подготовке следующей части статьи к ноябрю 2015 года. Материалов для этого предостаточно!